Memories, Hopes, Regrets

A collection of essays, art, interviews, & reviews

Reviews

Who decides who belongs?

Diana T. Kudaibergena’s “Toward Nationalizing Regimes: Conceptualizing Power and Identity in the Post-Soviet Realm”

Toward Nationalizing Regimes: Conceptualizing Power and Identity in the Post-Soviet Realm compares the ideas of national identity infused into state projects across post-Soviet Latvia and Kazakhstan. Using hundreds of elite interviews and content analysis of newspapers, the book traces how political elites shaped ideas of who belongs to the nation beginning with the political transition of the 1990s. Kazakhstan and Latvia’s nationalizing regimes had a major impact on the policy sphere, especially in the areas of citizenship and language. Whereas Kazakhstan extended citizenship rights to all people living in the country at the fall of the Soviet Union, Latvia restricted citizenship to ethnic Latvians, excluding the many Russians living there at the time. While ethnic Russians in Kazakhstan have experienced marginalization in the sphere of government work and other areas that require knowledge of the Kazakh language, the Russian language has remained important in education, communication, and exchange. Russians in Latvia, on the other hand, are excluded from the most basic citizenship rights unless they learn Latvian, the only recognized official language.

Book of Sorrows

Edige Maghaūīn’s “Sary Kitap: 1931-1932 Zhyldardaghy Asharshylyq Turaly Khalyqtyn Öz Aūzynan Zhazylghan Estelikter [Yellow Book: Memoirs of the famine of 1931-1932, transcribed directly from survivors]”

Although the Kazakh famine of 1930-1933 is largely unknown outside of Central Asian studies, three decades of scholarship have provided a substantial body of literature on the collectivization drive that brought disaster to many parts of the Soviet Union. In 1931 the Soviet government began forcing nomadic and semi-nomadic Kazakhs to switch to a sedentary way of life, at the same time requisitioning their grain reserves and livestock. Mass starvation followed. When the famine came to a halt in 1934, the nomadic society had totally collapsed. At least 1.5 million perished. More than 90% were ethnic Kazakhs, 1/3 to 40% of the Kazakh population. Nowhere else was the mortality rate this high, even if the Soviet famine of the early 1930s is still predominantly associated with Ukraine.

Сокровенные полароидные снимки

Девять историй. Сборник рассказов современных американских авторов.

Рассказ – это своеобразный литературный жанр, ко многому обязывающий как авторов, так и читателей. Краткость его формы не оставляет писателям пространства для тщательной проработки персонажей, их внешности, характеров и предыстории, не позволяет подробно изобразить окружающую их реальность, раскрыть их ценности и мотивы. Напротив: в рассказе уже обжитой мир с вызывающими интерес персонажами должен существовать «по умолчанию», и его правдоподобие служит лакмусовой бумажкой писательского мастерства, показывая, на что способен автор и стоит ли продолжать чтение, даже если оно составляет лишь несколько страниц.

Interviews

If There Is Paradise : Maria Rybakova

“Я думаю, что главная тема для меня – невозможность счастья от того, что человек обязательно наделает каких-то таких дел, за которые ему будет стыдно, за которые он будет ощущать себя виновным. Так что ощущение собственный вины человека не отпустит никогда, поэтому надеяться на то, что ты рано или поздно будешь счастлив нельзя, можно только научиться жить со своими собственными демонами.”

“Менің ойымша, мен үшін ең басты тақырып - адам міндетті түрде өзі үшін ұялатын, ол үшін өзін кінәлі сезінетін іс-әрекеттер жасайтындықтан, бақыттың мүмкін еместігі. Демек, адамның кінә сезімі ешқайда кетпейді, сондықтан сіз ерте ме, кеш пе бақытты боласыз деп үміттене алмайсыз, тек өз жындарыңызбен өмір сүруді үйренесіз.”

“I think the main theme for me is the impossibility of happiness, this impossibility stemming from the fact that any person will definitely, at some point, do something shameful, something that makes them feel guilty. And that feeling of guilt is something that will never let go completely. Thus you cannot hope that sooner or later you will be happy, you can only learn to live with your own demons.”

Almaty writing Residency : Нина МЮРРЕЙ И ЮРИЙ СЕРЕБРЯНСКИЙ

ЮРИЙ СЕРЕБРЯНСКИЙ: Тема явилась продолжением литературного фестиваля. Мы года три назад проводили литературный фестиваль и поняли, что мало возможностей для диалога между казахоязычными и русскоязычными авторами. При этом когда мы вместе собрались, то поняли, что каких-то глобальных разногласий нет, только языковой барьер и то, что как следствие мы почти не знаем друг друга. Резиденция может стать шагом к тому, чтобы сесть и поговорить, обсудить общие точки соприкосновения, разногласия какие-то. Это одна сторона. С другой стороны вопрос казахстанской идентичности совершенно логично поднимать сегодня, потому что как-то надо интересно, своевременно реагировать на то, что происходит в Казахстане.

Essay

Двадцать Пять Тысяч ЦеллоФАновых Пакетов в Главном Музее Страны

Рамиль Ниязов-Адылджян

Самое удивительное в политическом аспекте выставки Сауле Сулейменовой «Устоять бы на ветре прочищающем ребра / Somewhere in the great steppe», о которой я буду говорить дальше – это амбивалентность или даже «мимикрия», свойственные ее работам. С одной стороны, сложно ожидать от выставки в Национальном музее Республики Казахстан (главном столичном музее) радикального политического высказывания, но ещё сложнее представить себе зал, наполненный двадцатью пятью тысячами разноцветных целлофановых пакетов. Повторяю, зал музея тысячелетней истории всей Центральной Азии, был до отказа забит самыми обычными, купленными на барахолке и в супермаркетах, быстронеразлагающимися целлофановыми пакетами, и это прекрасно, как прекрасна революция, если мыслить её категориями Галины Рымбу из её подборки «Ломарь языка»:

Снова могу любить тебя,
Снова и снова, пока не исполнится миром ночь мира,
Не откроется наша победа.1

Но обо всём по порядку.